Игры богов - Страница 86

А теперь еще и пропажа Младшего дракона. Кто-то из богов решил поставить на Алого? На Того, Кто Вернулся? Или просто решил досадить Ясноглазому? Они думают, что Алый… – или как там его сейчас называют? – Бродяга, сможет что-либо?

Ясноглазый усмехнулся. Они мнят себя умными и хитрыми. Тем больнее для них будет разочарование. Посмотрим, что дальше будет делать Алый Бродяга. Ясик засмеялся. Интересное прозвище, как раз для героического эпоса. Сказание об Алом Бродяге, который ушел, чтобы вернуться. Подождем, что он предпримет.

– Подождем, – сказал Семивратец, разглядывая письмо от жены.

Хитрец, сидевший рядом с царем Семивратья, не возражал. Он даже выглядел немного удивленным. Когда корабли были вытащены на берег, Семивратец прочитал привезенное Жеребцом письмо и срочно послал за Хитрецом. Такие фокусы по его части.

Да, история с солнцем, проломом и Горой, а также счастливое избавление от кочевников – все это могло потрясти любого. Вон, в лагере сейчас только и разговоров об этом. К Семивратцу пока еще никто из вождей не подходил, но к вечеру расспросы неминуемы. Они все здесь отвыкли от прямого вмешательства богов. Но вот вторая часть письма была предназначена царю Семивратья. И поразила его не меньше, чем первая. А может, даже и больше.

– Вот, почитай, – сказал Семивратец и сунул письмо Хитрецу.

Тот прочитал и присвистнул.

– А ты говоришь – неверная, – засмеялся Семивратец. – Ну да, перепихнулась с парой-тройкой мужиков. Обидно, досадно, но ладно. А как только зашел разговор об убийстве – мигом предупредила. И даже прислала самого умника, замыслившего цареубийство. Вон еще раз прочитай. Вслух.

– «…и предложил дождаться твоего возвращения и убить в бассейне, ложно обвинив кого-нибудь из слуг. Я не стала возражать, не мое это дело, да и виноватой себя чувствую», – прочитал вслух Хитрец. – Только ты с Жеребцом будь поосторожнее – и не ошибись.

– Вот я его осторожно и удавлю. Есть доказательство, – Семивратец был доволен. – Хотел сразу его вызвать, но решился с тобой посоветоваться.

– И правильно сделал, – сказал Хитрец. – А то бы напорол.

Семивратец отобрал у него табличку, аккуратно положил на стол, между блюдом с объедками и кувшином.

– А чего тут пороть? Все есть.

– Забыл, братец, – покачал головой Хитрец. – Мы здесь для того, чтобы уничтожить Проклятый город. Так? И мы поклялись все забыть, все дрязги и личные обиды, пока не исполним Предназначение. И каждый воин Предназначения ценен, и кто поднимет руку на него, станет союзником Разрушителя… И так далее. Вспомнил?

– Я что же, не могу теперь придушить любовника своей жены? – Кровь бросилась в лицо Семивратца.

– Здесь – нет, – сказал Хитрец. – Тут он под защитой воли богов. До того момента, когда будет взят Проклятый город. А ты в дерьме.

Глиняная чаша лопнула в руке Семивратца. Он вскочил, чуть не опрокинув стол. Прав этот рыжий Хитрец. Снова прав. И как у него все это получается? Всегда прав. Как?

– Что же мне делать? – немного успокоившись, спросил Семивратец.

– Он тебя собрался отравить? – тихо спросил Хитрец.

– Да.

– И никто бы об этом не узнал. Умер и умер царь славного города Семивратья от мгновенной лихорадки. Ты бы и сам не понял, если бы не это письмо. Только он не сразу тебя травить собрался, супруга твоя пишет. Чуть позже, чтобы усыпить твою бдительность. Так?

– Так, так. Что из этого?

– Пригласи его сегодня к себе. Устрой для своего войска праздник. Все-таки прибыли земляки, привезли выпить и поесть. И познакомиться воякам нужно друг с другом… И пригласи к себе в шатер своих сотников. И Жеребца пригласи. Можешь еще и меня позвать. И моих сотников. Мы ж теперь объединенное войско. И по нашему письменному договору можем командовать по очереди, пока Проклятый город не будет взят. – Хитрец засмеялся. – Вообще, пригласи всех вождей. Из твоих рук он, на всякий случай, ничего не съест и не выпьет, твой несостоявшийся убийца. А вот из моих… У меня есть парочка очень интересных рецептов. Через пару дней начнутся рези в желудке, кровавый понос, мы с тобой можем даже испугаться, что началось поветрие. И похороним Жеребца тут. Или отправим его в меду в Семивратье, пусть твоя супруга порадуется.

Мимо шатра кто-то прошел, звеня амуницией. Хитрец замолчал и посмотрел на вход.

Семивратец тоже молчал, разглядывая черепки чаши.

– Тебе решать, – тихо сказал Хитрец.

– Мне решать, – сказал Семивратец.

– Оценили? – зычно спросил у земляков Горластый. – Праздник сегодня объявили. В нашу, значит, честь. Ценят, значит.

Прибывшие с пополнением радостно загалдели, но ветераны осады оставались сумрачными.

– Подожди до первой стычки, – сказал Сухарь. – Они там тебе и уважение покажут, и любовь. Сам царь с сотниками, и гвардейцы его. Теперь еще и эти засранцы из Заскочья на нашу голову.

Пехотинцы сидели у костров, кутаясь в плащи, пытаясь хоть как-то спрятаться от сырости, которая приползла из окрестного леса и с гор вместе с туманом сразу после захода солнца.

Сразу сырыми стали палатки, одежда, ремни… Даже оружие стало казаться сырым, пропитавшимся влагой. Выданное для праздника вино вылили в большие артельные котлы. Котлы повесили над кострами. Разбавлять вино водой никто не собирался. Не военный это напиток. Это пусть богатенькие пьют винцо с водой, их, если что, девки продажные согреют.

Продажные девки, жившие в лагере, проявили живейший интерес к прибывшим из-за моря. Ясно, что с денежками приплыли, с авансом, как положено, за три месяца. Нужно им помочь от денежек избавиться. Только заслуженные, отсидевшие в осадном лагере по три-четыре года девки не слишком привлекали мужиков, только что прибывших от жен и любовниц. Да и жизнь походная местных красавиц не шибко красила.